[multi-fic]

Название: "Домой"
Автор: D-r Zlo
Фэндом: "Мулан"
Персонажи: Шанг / Мулан
Рейтинг: G
Жанр: Гет, Романтика, Психология
Состояние: закончен
Размер: драббл

Шанг не верил, что когда-нибудь сможет сойти с ума.
Отец ему всегда говорил (да и он сам об этом знал, как будто бы родился с этой мыслью), что сходят с ума только от безделия и женской истеричности. То есть когда ты баба по характеру, да к тому же не занимаешься ничем полезным, тогда да, тогда-то с ума и сходят. Ну, ещё есть вероятность испытать горе той силы, которое бы заставило тебя отказаться от собственного разума, но это скорее было исключением, чем правилом.
Отец ему говорил об этом, Шанг знал и верил, и с этим ему жилось невероятно комфортно.
До поры до времени.

Он не помнил, когда поймал себя на мысли, что как-то подозрительно часто думает о недотепе Пинге. Хотя тогда он, кажется, объяснил себе это довольно просто: большей головной боли, чем дурак Пинг, он не видывал нигде – он теоретически знал, что есть люди, которые в силу физических болезней не могут быть хорошими воинами, но чтобы здоровый парень был настолько слабаком и бабой?! Воистину, старику Фа было чего стыдиться в нём. Хотя бы Шанг на его месте поступил по-другому – не прятал бы среди женских юбок, воспитывая и без того женственного юношу ещё большей девушкой, а гонял по плацу, пока тот не докажет ему свою мужественность… что, в принципе, Шанг и делал.
Но долго врать себе он не мог: характер его мыслей был далёк от воспитательных.
Отец ему рассказывал с отвращением, что был в тех местах, где мужчины, обряженные в женские платья, предлагают себя другим мужчинам; рассказывал, что в армии его отца были такие порядки – когда на войну брали с собой красивых юношей, которые должны были исполнять женский долг… Но лично ему это всё всегда было противно, и Шанг соглашался.
- Да, у верующих это первая ступень к отказу от бренного – перейти с женщин на своих товарищей, - говорил брезгливо отец, - но это совсем не значит, что мы должны уподобляться.
И Шанг был целиком и полностью согласен с ним. Тем более как раз тогда и появилась у него невеста, милая Чжо Гэнь, с личиком круглым, луноподобным, и он со спокойствием настоящего воина принял свою грядущую с ней свадьбу… Пока не появились эти мысли.
Пинг развивался медленно, но верно: Шанг долго не мог поверить, что тот недоумок, слабак и рохля, которым он его знал, теперь уже мог многое из того, что умел сам Шанг. Конечно, до мастерства своего командира ему было далеко, да и не получилось бы у него это никогда – Шанг немного знал медицину и поэтому, глядя на женские кисти солдата Пинга, уже представлял, какими проблемами в будущем обернется ему мастерство, доступное Шангу – но ему это было и не надо. Тем более что его рвению и способности работать над собой мог позавидовать любой из старичков отряда.
Шанг гордился собой, гордился им и… заинтересовывался в нём всё больше и больше.
Он много думал об причинах такого своего нездорового интереса, пытаясь найти более-менее убедительные доказательства, лишь бы не только говорить себе ужасную правду.
Разумеется, он интересуется Пингом, потому что парень делает невероятные успехи и способен стать достойным воином. (равно как и Ли, Яо, Чень По и многие другие, но о них он почему-то не думает настолько часто)
Естественно, он думает, как помочь ему в дальнейшем преодолеть свою проклятую природу и стать мужчиной. (при этом с тоской размышляя о том, как с возрастом испортится его красивое лицо)
Конечно же, он не может не отметить женственную красоту своего солдата: не один солдат шутил над тем, что Пингу лучше было бы идти в невесты, а не солдаты – и как он обижался на эти слова! (губы яркие, полные, в такие – только целовать; и руки – это не руки воина, это руки женщины!)
Конечно же…
Да что там бесконечно себе врать: Шанг был невероятно влюблен в… этого мальчика.
И одной этой мысли было достаточно для того, чтобы в какой-то момент стало невероятно дурно.

И тем более сильными были его радость и обида сейчас, когда он стоял перед Мулан (Пингом), пока та не уехала домой: ему многое надо было ей сказать… ох многое. Эти чувства, мысли, вызванные ими – он никогда в этом не разбирался, считая их одним из проявлений порочной женственности и слабости, и поэтому сейчас он чувствовал себя куда более растерянным, чем любой на его месте.
- Шанг, - у Пинга неожиданно оказался более низкий и грудной голос: как он раньше этого не слышал, когда внимательно слушал его рапорты? – Прости меня. Я не должна была… Но…
Они стояли совсем-совсем близко друг к другу. Шанг смотрел на волновавшие его ещё с давнего времени губы и думало том, что природа, должно быть, мудрейшая из мудрейших, и не обманешь её ничем – ни мужскими доспехами, ни храбрым мужественным поведением…
- Ты хоть понимаешь, что ты сделала?!
Но обида его была не менее сильной, чем желание поцеловать героиню всего Китая.
- Шанг, что ты…
- Я же думал, что ты мужчина! Я подозревал себя в противоестественном! Я всё-таки должен был тогда…
- Прости, что?
Шанг замолчал. Глаза Мулан округлились: похоже, неожиданное признание командира поразило её, и теперь она лишь могла стоять и смотреть на него, не в силах даже моргнуть.
Шанг устало вздохнул. Он вспомнил свои страдания в лагере, вспомнил, как видел её один раз во время купания, когда ещё думал, что она мальчик (и вот же глупец из глупейших, как её такую можно было перепутать с кем-нибудь?!), губы её приоткрытые, отчаянное старание на тренировках, свои самоуничижения и практики по сдерживанию зова плоти…
- Неважно.
И тут Мулан засмеялась. Это было очень неожиданно, не такая реакция должна быть у человека, который слышит такое в свой адрес… но это было так просто и естественно, что Шанг не сдержался и засмеялся с нею. И стояли они напротив друг друга и смеялись: девушка в голубом платье и бравый командир с серым и помятым лицом…
- Поехали домой.

И Шанг покорился ей и не переспрашивал, чей же дом она имела в виду.
Их, конечно же.